Логин:
Пароль:

запомнить
Забыл пароль | Регистрация

 

К списку фанфиков / Счастливого Рождества!

Название: Счастливого Рождества!
Автор: osmonruna (osmonruna@yandex.ru)
Бета: Visenna
Пэйринг: Джек/Йанто, Оуэн/Тошико, Джек/Гвен (намек)
О чем: Второй сезон. AU в отношении времени. Джек уже вернулся, но Харпер еще не стал «ходячим мертвецом». Может, немного ООС.
Жанр, он же warning: рождественская история со всеми вытекающими последствиями, жуткий флафф, слэш, стеб по сути, отсутствие сюжета и раскрытия внутреннего мира персонажей, т.к аффтор ставил перед собой личные формально-технические задачи
Рейтинг низкий
Размер: фик
Дисклеймер: все принадлежит Торчвуду, кроме Рождества

На экране с десятиминутной периодичностью появлялась яркая заставка: четверка северных оленей, несущихся вокруг Луны, Санта в красном колпаке и жизнерадостный мультяшный голос за кадром: «Хэй-хоп! Счастливого Рождества!»
Джек спустился вниз и включил телевизор всего-то минут двадцать тому назад, но этот ящик уже успел довести его до белого каления. С другой стороны, сидеть и пить в одиночку, перебирая фото в старом альбоме, было еще противнее. Он просто убрал звук.

Шум отъезжающей в сторону двери в бункер застал капитана врасплох. Кто-то из команды вернулся, что-то забыв в предпраздничной спешке? Он еще раньше распустил всех домой на каникулы - ничего такого, с чем бы Харкнесс не мог справиться сам. А на крайний случай есть система экстренного оповещения.

За спиной зашуршало. Джек оглянулся. Йанто выгружал из бумажных пакетов кучи разноцветных свертков в подарочной упаковке. На столе уже лежал французский батон. Стояли лотки с фруктами и пластиковые контейнеры из ближайшего к офису китайского ресторанчика.

- С наступающим Рождеством! - Джек отсалютовал коньячным бокалом невозмутимому секретарю. Тот кивнул в ответ, продолжая сортировку покупок. Капитан сделал глоток и опять уставился на скачущих вокруг елки лесных зверюшек.
Зачем Джонс пришел? Харкнесс не мог точно сформулировать для себя, рад он видеть Йанто или это демонстративное возвращение его раздосадовало. Даже стоя спиной, он на слух отслеживал все перемещения по залу, и чужое присутствие нарушало привычное рождественское одиночество. Вот слышится звук расправляемой накрахмаленной скатерти... А теперь позвякивают столовые приборы… Минуту спустя Йанто направился к елке – электронный датчик противно запищал какой-то новогодний мотив, а на экране отразились красные, синие и зеленые огоньки диодов.

В этом году очередь наряжать елку в бункере выпала Тошико и, чего никто от нее не ожидал, проволочное деревце в стиле хай-тек было украшено мелкими запчастями и деталями от компа.

- Чрезвычайно мило, - прокомментировал в итоге Харпер. – На будущий год мы доверим это дело Йанто. Пусть устроит выставку оружия: серебряные пули, сюрикены. Могу и я: скальпели, зажимы...
Тош, кажется, огорчилась.

Сегодня, когда капитан просто-напросто выставил всех из конторы, разогнав по домам, Йанто порывался остаться. Но Джек тогда ясно и категорично заявил, что секретарь в офисе на праздничные дни ему не нужен.

- Но...

- Нет, я сказал. Поезжай домой, ты же собирался к отцу. Еще успеешь. Я тоже хочу уйти... - и он выразительно покрутил перед носом у Джонса широким браслетом, – счастливого Рождества.

После этих слов Джонс молча развернулся и вышел, а теперь Джек не понимал, какого черта тот делает в Торчвуде и шебуршит за его спиной!

Тем временем под елкой выросла кучка подарков. Стрелки часов неумолимо приближались к полуночи. Картинка сменилась. Пара расплывшихся в американской улыбке телеведущих призывала взять бокалы и, по-видимому, сказать друг другу что-то приятное.

- А что с остальными? Все в порядке? Ты не в курсе?

- Гвен я высадил около центрального универмага - она не успела купить подарок Рису, а главное, его маме. Как я понял, они собираются отмечать Рождество в семье жениха, и наша малышка от этого не в восторге.

- А Харпер?

- Повез Тошико в ресторан.

- Вот как... - бровь Джека удивленно приподнялась, а по губам скользнула усмешка, - не ожидал.

- Да. Они поспорили по дороге, что Тош не сможет выполнить в уме какое-то безумное логарифмическое вычисление.

- Ясно. Ну и... Наш док проиграл?

- Оуэн написал формулу, а Тош через три минуты выдала ответ с точностью до третьего знака после запятой.

Рассказывая, Джонс хлопотал около стола, на котором, помимо белоснежной скатерти, уже красовались рождественские свечи. Салфетки были заправлены в фарфоровые кольца, еда выложена на блюда из парадного сервиза, доставаемого в дни визитов редких проверяющих из UNIT. В серебристом ведерке охлаждалось шампанское…
Закончив сервировку, Йанто передвинул табурет и завозился под одной из балок металлических перекрытий у двери, вытягивая из сумки за алую бархатную ленту ярко-зеленый шар с белыми ягодами.

- Йанто?! Ты с ума сошел! Зачем нам омела? Полагаешь, здесь кто-то собирается целоваться?

- Ну... - секретарь даже не покраснел, – нет, наверное. Но все должно быть как положено по традиции...

- Чушь... Так какую формулу предложил Оуэн? Ни за что не поверю, чтобы ты не запомнил.

- Вот эту. – Йанто на минуту отвлекся от своего занятия, чтобы написать на листке записной книжки цифры и протянуть капитану.

- Странно. Эти задания хранились у Тош в архивной папке после работы над делом Юджина. Парень с Глазом Догона, помнишь? Этот мальчик, математик, тогда не смог решить подобную задачку на одной из олимпиад. Думаешь, Харпер не знал?

- Значит, не знал. Или забыл... Возможно.

Телевизионная картинка опять поменялась. Длинноногие красотки в плюмажах, расшитых пайетками пышных юбках и обтягивающих трико лихо отплясывали канкан. У Джека перед глазами на секунду мелькнул образ каждого из членов команды, затянутых в облегающие костюмы и со страусовыми перьями на голове... И Йанто... Джингл беллз, джингл беллз!..

- Я... сейчас.
Ему нужно было срочно выйти на воздух.
Лифт поднял Джека к самой крыше, и он начал взбираться по пожарной лестнице на парапет здания. Как давно он не поднимался сюда? Последний раз осенью, ближе к вечеру, когда закатное солнце опускалось в озеро и город сиял, словно охваченный текучим пламенем.
Плащ хлопал за спиной, когда он наконец добрался до верхней точки и замер на ледяном ветру, удерживая равновесие и пытаясь отдышаться.

Кардифф расстилался под ногами. То справа, то впереди вспыхивали яркие звездочки праздничных фейерверков. Джек дышал этим городом, чувствовал его вибрацию, чистую энергию, искаженную в некоторых местах пятнами Разлома.
Так легко... Запрокинуть голову к звездному морозному небу и сделать шаг вперед...

Правда, спустя несколько секунд после свободы падения и темноты все будет совсем не легко и не просто, а очень даже больно.
Дыхание, расправляющее сдавленные легкие, возвращается, когда кровь начинает, бурля, струится по жилам. С бешеной скоростью делятся клетки. Срастаются раздробленные кости. И почему все решили, что это ничего не стоит. Цена бессмертия – пытка возвращения. А он неистребим, конечно, но не бесчувствен.

Кажется, он потерял счет минутам, когда очередной обжигающий порыв ветра чуть не сбрасывает с бетонной плиты. Шаг назад. Еще один. И, резко развернувшись, Харкнесс начинает спуск обратно вниз. Где Джонс? Не ушел еще?

Полночь миновала, и свечи оплавились больше чем наполовину. Йанто сидел на диване, вытянув длинные ноги, и прихлебывал из фужера холодное шампанское.

- Прости, я оставил тебя одного.

- Вовсе нет. – Джонс сделал неопределенный жест рукой в сторону мониторов, на которые были выведены сигналы видеонаблюдения по периметру здания. На одной из увеличенных картинок четко отображался опустевший теперь парапет.

- Извини. Я не собирался следить за тобой. Аппаратура срабатывает в автоматическом режиме.

Йанто отставил бокал на столик и подошел, чтобы помочь Джеку снять пальто. Капитан скинул стылую одежду в руки секретаря и уселся на тот же диван, пригубливая чужое недопитое шампанское.

- Хочешь узнать мои мысли? – Йанто стряхнул с пальто зимнюю влагу прежде чем небрежно перекинуть его через спинку стула – подниматься наверх совершенно не хотелось.

- У тебя в мыслях есть что-то, чего я еще не знаю?

- А ты уверен, что не осталось ничего интересного? Впрочем, для тебя, наверное, нет. Точнее, не для тебя.

- Вот как... - Джек подошел к столу и, достав бутылку из ведерка, рассмотрел этикетку.

- «Моет и Шандон»? Да ты шикуешь, Йанто.

Игристое вино полилось в уже полупустой фужер. Он наполняет и второй, чистый, протягивая его Джонсу.

- С Рождеством!

- С Рождеством!

Хрусталь глухо звякает.

- И все же, почему ты не поехал в Уэльс?

- Ну, ты бы ведь не согласился меня сопровождать.

- А ты хотел?

Йанто разводит руками.

- М-м-м, не знаю. Мои родители, они… Но что об этом сейчас говорить… Да. Хотел бы... – Он отворачивается, переключая канал, хотя без звука это совершенно бессмысленное действие.

- Мог бы попробовать пригласить.

В такие минуты их странных диалогов глаза Джека светятся мягким лукавством, так что Йанто теряется и краснеет.

- Тогда... Если только на будущий год...

Капитан перебирается с дивана ближе к их конструктивистской техногенной елочке и вертит в руках пестрые свертки.

- Подарки для каждого? И для меня тоже? Дай-ка я предположу… Подтяжки? Коньяк?.. Шоколад?

- Не угадал.

Плоский желтоватый конверт из дорогой бумаги с инициалами Д.Х., протянутый Джонсом, совсем небольшой по размеру. Харкнесс ловит себя на мысли, что ему любопытно узнать, что внутри.

- Уже можно?

Йанто согласно кивает головой. Но капитан не торопится развязывать плотную ленту, оттягивая удовольствие.

- А какой был самый лучший подарок, что тебе делали на Рождество?

- Родители или вообще?

Джек вполне предполагал, какой лучший подарок могла бы преподнести Джонсу Лиса Хэллет, но он совершенно не расположен сейчас вспоминать эту женщину.

- Дома.

- Велосипед. Я столько километров намотал на нем по нашей деревеньке... Он наверняка до сих пор пылится в сарае, если только никто не выбросил. А у тебя?

- Игра. Что-то наподобие нынешних паззлов. Когда можно всей семьей собирать картинку из кусочков, а она в итоге срастается и становится объемной голограммой. На моей был готический храм. Кладбище. И воронье. Смешно, да? А у Грея…

Он замолчал, вскидывая глаза на секретаря. Тот смотрел серьезно, прямо и внимательно, не пытаясь торопить рассказчика.

- У брата деревенский дом и садик с розами.

Йанто едва заметно кивает.

Бумага под ладонью матовая, шероховатая. Джек тихонько тянет за муаровую ленту. Он уже давно не испытывал такого чувства... предвкушения.

Тишину бункера разрывает громкая трель сотового телефона.
С сожалением откладывая конверт в сторону, капитан берет трубку.

- Капитан Джек Харкнесс!

- Джек, это Тошико. У нас тут в ресторане... вивил!

- Вы где сейчас?

- В «Патагонии» на Кингс-Роуд. И как назло никто не взял аэрозоль, такой сумасбродный день... Там Оуэн сейчас с долгоносиком...

- Уже едем.

Йанто стоит, держа наготове шинель, так что засунуть руки в рукава – секундное дело. Потом ключи от Ровера. А Джонс крутит в пальцах баллончик с транквилизатором.

- Готов?

Выходя из офиса, секретарь набрасывает на плечи свое кашемировое пальто, и джип с синими бегущими огнями уносится в ночь по почти пустынному в праздник шоссе.

***

Стеклянные витрины ресторана светятся мягким оранжевым светом. На вывеске толкутся дружные веселые пингвины. Машина резко тормозит у входа, а к ним навстречу выбегает встревоженный метрдотель.

- Это Торчвуд. Пропустите.

- Сэр! Пожалуйста... Наши гости, они ничего не знают. Этот, это… существо на кухне. Слухи давно ходили, но никто не верил, и сегодня как назло...

Джек оттирает плечом работника ресторана, шагая мимо нарядно одетых людей и полированных столов к служебному помещению. Йанто следует на шаг сзади. Единственная уступка чужой просьбе, что пистолет все еще находится в кармане, а не выставлен на всеобщее обозрение.
Около кухни их встречает расстроенная Тошико.

- Они там, Джек. Одни. И ни звука. Если вивил покалечит Оуэна...

- Не дергайся, Тош.– Джек подмигивает девушке. – Ты же знаешь, что Харпера не так-то просто захватить врасплох.

Он начинает тихонько отворять дверь в кухню, прижимаясь к стене и приготовив оружие. Следом движется Йанто с пистолетом и аэрозолем.

В огромном стерильном помещении, сверкающем хромированными деталями, пусто и тихо. Только чуть слышное скворчание с плит да запах жареного мяса и овощей...

- Их фирменное блюдо – жаркое из кролика с молодой кукурузой и грибами в красном соусе из аргентинского вина, – шепчет Йанто.

- Т-т-т-тс... Харпер... Ты нас слышишь?

Передвигаясь короткими перебежками, наконец за колонной слева они видят две неподвижные фигуры, стоящие на расстоянии метра друг от друга. Оуэн и вивил играют в «гляделки». У Харпера только чуть шевелятся пальцы, да подземный житель периодически обнажает клыки, поводя головой.

Пока Оуэн удерживает вивила взглядом, они медленно продвигаются: все ближе, ближе. Существо явно нервничает, движения становятся хаотичными, из горла доносится приглушенное рыканье. Им приходится остановиться. Неожиданно Харпер делает шаг навстречу долгоносику и поднимает ладонь. Существо опускает голову, закрываясь конечностями, и начинает жалобно скулить.

- Давай, Йанто!

В три шага тот преодолевает расстояние до вивила и сует ему под нос баллончик с транквилизатором. Дернувшись еще пару раз, долгоносик окончательно затихает. Сорвав со стойки полотенце, Джек заматывает его голову тканью, вкалывает снотворное и перекидывает животное через плечо.

- Все. Транспортируем. Можно звать обслугу.

- Интересно, кто шьет им такие ужасные робы? – Джек и Харпер бросают на Йанто удивленные взгляды. Тот пожимает плечами.

- Да так, просто в голову пришло... Возвращаемся.

Тошико кидается им навстречу, чтобы обнять, но останавливается в последний момент, не добежав шага. Осматривает с пристрастием.

- Нет, Тош, мы не ранены. – Харпер поджимает губы. – Прости, вечер не удался. Впрочем, со мной всегда так. Стоит задуматься на будущее.

- Можете продолжать праздновать, мы пристроим зверя сами... – Джек кивком подзывает жмущихся у дверей поваров и официантов. – Помещение очищено, поторопитесь, а то все пригорит.
И пока народ расходится, с опаской посматривая на тело на плече капитана, а метрдотель что-то обсуждает с шеф-поваром, он уточняет у обслуги:

- У вас есть второй выход?

- Да, там где холодильные камеры.

- Отлично. Йанто, идем.

- Погодите, мы с вами. Тош, ты что скажешь? – Оуэн вопросительно смотрит на девушку. Та в ответ лишь согласно кивает.

- Нет-нет, не уходите так – метрдотель бросается наперерез команде. Наша репутация… Позвольте нам хотя бы отблагодарить… Фирменный набор... И бесплатное обслуживание. Вот визитка. Раз в месяц в любое время... Столик... Всегда желанные гости…

- О’кей. Почему бы и нет. Мы в джип.
Тош, Оуэн, все равно вы на своей машине, возьмите тогда еду – праздник все-таки. – И они двигаются по направлению к выходу из ресторана.

***

Бункер встречает их бальными танцами. Парочки беззвучно скользят в завораживающем танго, страстно прижавшись друг к другу. Йанто забирает вивила и относит в подземелье, заперев в клетке – к утру должен очухаться. А поднявшись обратно в зал, застает Джека у елки с плоской коробкой в руках.

- Я никогда не забываю о рождественских подарках, что бы ни произошло. Иногда самому удивительно. За столько-то лет этот обычай должен был себя изжить. Вот. Это тебе, – и Джек протягивает секретарю серую невзрачную упаковку. – Некогда было искать красивую бумагу. Прости.

- Спасибо.

Пальцы, встретившись на мгновение, отдергиваются. В руках предательская дрожь. Ждал ли он знака внимания к Рождеству? Наверное, уже нет. Особенно когда ему сегодня так откровенно показали, что не стоит питать никаких иллюзий. Тогда... зачем? Он не понимает. В коробочке, которую Йанто, не удержавшись, тут же распаковывает, кожаный ежедневник. Да, он помнит, что Джек беззастенчиво залез к нему в дневник, когда странички уже были на исходе... Поглаживая ладонью мягкую обложку, он поднимает глаза на Харкнесса и повторяет: - Спасибо...

У того странный взгляд. Напряженный и... ожидающий. Словно ему важно, понравится ли секретарю его подарок. Да. Очень. Смущенная улыбка. Движение навстречу...
Скрежет откатывающегося люка сопровождает появление Тошико и Харпера, застывающих на пороге. Будто что-то не дает им сделать еще один шаг, не пускает невидимое поле, плотной аурой сгустившееся вокруг двух мужчин, не способных оторвать глаз друг от друга.

Первым спохватывается Джек.

- А... вот и вы. Добрались нормально? Ха, Йанто, да ты и впрямь угадал с омелой – и капитан белозубо ухмыляется, показывая на висящий над головой парочки лохматый зеленый шар.

Тошико бросает взгляд на опешившего Харпера, на лице которого на мгновение мелькает выражение презрительного недоумения, вспыхивает и вскидывает подбородок.

- Незачем. Это предрассудки. Еще чего выдумали – целоваться с Оуэном. Как-то раз было уже...

И полная неожиданность, когда, отставив в сторону фирменный пакет с пингвинами, Оуэн успевает схватить ее за руку выше локтя.

- Э-э-э, нет, Тош. Рождественские традиции надо соблюдать. Потом должен же я как-то компенсировать испорченный вечер? А что может быть лучше, чем поцелуй красивой девушки, награждающей героя за победу над чудовищем... - и он рывком прижимает уже несопротивляющуюся Тошико к себе.

Черт, Харпер, ты столько раз целовался... Но редко под омелой. Чаще совсем не под ней. И с Тош на Рождество вот, кстати, тоже, а ты и не помнишь. Пару лет тому назад. Забыл уже, какая она маленькая... Мягкие и покорные губы. Сладковатый привкус помады. Тонкий, но отчего-то раздражающе-острый аромат духов. Нет, поцелуй так поцелуй, Тош. Он не врал, что хочет чем-то утолить вынужденное воздержание. А может и правда разозлен испорченным походом в ресторан. Обхватить еще сильнее. Дать почувствовать, как колотится сердце. Опустить руку чуть ниже поясницы. Ага… Пора перестать быть деловитой и безразличной, дорогуша... Только..., как это назвать, когда вдруг проваливаешься в теплую глубину и не чувствуешь дна? Когда начинаешь искать, за что можно ухватиться, и находишь острый и нежный язычок, несмело касающийся тебя короткой лаской, и исчезающий снова. И ты устремляешься за ним в погоню, опускаясь все глубже, теряя себя... Чтобы тот вернулся, подчиняясь твоему зову. И ловить в этих поисках оттенки новых ощущений. Гладкость десны, выпуклую неровность нёба, твердую преграду зубов. Пока не начинаешь задыхаться от силы неожиданно пронзившего тебя чувства. Когда понимаешь, что наконец нашел желаемое и держишь, и больше не хочешь обратно...

- Довольно! – встрепанная раскрасневшаяся Тошико с гневом отталкивает Харпера. – Достаточно! Ты просто сексуальный маньяк, Оуэн. Превратить простой рождественский поцелуй в фарс. Только ты на это способен!

- Прости, прости... - Дыхание еще не восстановилось. - Это чисто по-дружески. Но ты такая щедрая, Тош, что я просто не мог удержаться. Ну скажи, что тебе тоже понравилось...

- Позер, – она проводит тыльной стороной ладони по припухшим губам, но не для того, чтобы стереть след чужого жадного рта, а лишь остудить холодной кожей исходящий от них жар.

Девушка резко подхватывает брошенный пакет и начинает выкладывать на стол упакованную рестораном еду.

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Йанто не удерживается от негромких аплодисментов. Да, когда он подвешивал украшение, то не рассчитывал на такой эффект. Поймать ухмылку капитана, словно они двое заговорщиков, устроивших себе отнюдь не невинное рождественское развлечение...

- Я помогу, Тош. Там еще китайская еда, кроме этой. Мы так и не успели ничего попробовать, а здесь ничуть не хуже ресторана. Комфортнее. И без условностей.
Джонс обновляет набор свечей. Достает чистые приборы и посуду, и вскоре стол вновь накрыт по-праздничному. Остатки шампанского разлиты по бокалам. Прохладное пощипывающее вино она выпивает залпом. Оно делает то, с чем не могла справиться ладонь – губы перестают гореть. Только сам жар никуда не делся, а лишь спустился ниже, в область сердца или солнечного сплетения. Девушка не врач, Оуэн объяснил бы ей этот феномен, но он будет последний, к кому она обратится с вопросом...

***

Заглянув под елку, Тошико обнаруживает среди выбранных ею накануне для коллег подарков новые свертки. Один предназначен для нее. К малиновой шуршащей бумаге приколота визитка с именем.
Не удержавшись, она вытаскивает довольно объемную коробку и ставит рядом с собой, устроившись с тарелкой и палочками на диване.

- Тебе подарили новую материнскую плату? – Оуэн плюхается рядом. – Что бы там ни лежало – это не я. Не умею дарить рождественских подарков... Да и подарков вообще... не люблю. – Об алом платье Харпер старается не вспоминать.

Тошико хмурится – пусть только попробует сесть ближе! Хотя больше всего хочется, чтобы случилось обратное...

- Джек, ты не знаешь от кого это? Здесь нет имени дарителя...

- Это от Джонса. – А от меня КПК – держи. Все равно ты без компьютера не можешь – хоть дома, хоть в дороге. Здесь есть видеосвязь с бункером. Ну и программы разные. В общем, разберешься... - и капитан отдает японке тонкую пластину величиной с ладонь.

- Вот это да, новейшая разработка?! Я только читала о ней... Спасибо, Джек. – Она вскакивает с дивана, целует Харкнесса в щеку. Тот, сокрушенно посматривая на омелу, разводит руками – не судьба. Потом девушка возвращается к подарку Йанто. Ленточки развязываются быстро. С оберткой приходится чуть повозиться. Наконец на свет показывается обувная коробка с манящей надписью «Manolo Blahnik» на крышке, где в папиросной бумаге прячутся зеленые босоножки.

- Ах-х-х!..

Она не может удержаться, чтобы тут же, скинув свои туфельки, не примерить обновку. Идеально.

- Йанто, но как ты угадал с размером? А цвет... А дизайн... - Она не жалеет денег на квартиру и обустройство дома, но... почти 500 фунтов за пару шпилек…

- Твои параметры есть в компьютере, Тош. Просто лазерная подгонка. Но я рад, что они тебе понравились.

- Ты чудо, Йанто. Их не хочется снимать. Давно мечтала иметь что-то подобное.

Тошико делает танцевальное па, когда дверь бункера снова начинает греметь и вращаться, впуская Гвен.

- С Рождеством! Сколько народу, а я думала все празднуют...

- Мы и праздновали. Но пришлось отвлечься на вивила. – Джек делает несколько шагов по направлению к двери и приобнимает девушку за плечи. – Йанто сказал, что у вас семейная вечеринка с Рисом? Что случилось?

Она огорченно машет рукой:

- Опоздала. Рис разнервничался, хлопнул дверью и уехал домой. А я вернулась... сюда...

Глаза у Гвен покрасневшие – явно плакала.

- Вот так-так, Джек. Теперь твоя очередь целоваться под омелой, – ехидный голос Харпера прерывает излияния, и капитан только сейчас замечает, что стоит с Гвен на том же пятачке, что и Оуэн с Тошико полчаса тому назад. Он улыбается, сначала притягивая ее голову к своему плечу, а потом запечатлевая на лбу девушки отеческий поцелуй. В ответ Гвен обнимает его за шею и надолго прижимается к губам Джека, оставляя на них сочный отпечаток своих губ.
Джек приоткрывает один глаз, искоса посматривая, как реагирует Йанто. Джонс застыл с совершенно бесстрастным выражением лица. В руках – тарелка с едой. Нужно отвернуться или улыбнуться, но это совершенно невозможно, и он беззастенчиво разглядывает Джека в упор... Черт дернул его притащить сегодня в бункер омелу. Хотя, с другой стороны, это довольно забавно.

Губы Гвен уютные, и вся она пахнет домашними ватрушками. Оторвавшись, Гвен еще раз чмокает Джека в уголок рта и идет к столу.

- Ужасно хочется есть. Какие шикарные туфли, Тош. Это подарок? А я оставила пакет дома, сложу вам под елочку завтра. М-м-м-м, какие вкусности. А шампанское кончилось? Давайте что-нибудь еще выпьем. Счастливого Рождества!..

Джонс отводит глаза от Харкнесса. По экрану ползут субтитры: Лондонский симфонический оркестр играет Штрауса. Дирижер в белоснежной манишке кланяется залу, поворачивается к музыкантам, делая секундную паузу, и наконец взмахивает палочкой... Тишина. Только движутся руки скрипачей. Мелькают смычки и белые манжеты...

- Оуэн. Вот твой подарок. Только не переусердствуй. – Капитан достает из какого-то ящика маленькую черную деталь, протягивая ее Харперу. – Реактивный ускоритель. И не спрашивай, откуда я его взял. Выносить инопланетные устройства из организации строго запрещено. Так что на реактивном «Ягуаре» будешь гонять только на пустынных загородных трассах. Все понял?

- Еще бы! – Харпер берет из рук капитана устройство и разглядывает со всех сторон. Покажешь, как вставлять?

- Завтра. – Харкнесс смотрит на часы. Время близится к пяти утра. – Через три часа кормить птеродактиля. Долгоносикам я установил автоматический режим подачи. Надо хотя бы немного поспать... Гвен, можешь устроиться на диване.

- Да я… - она вертит в руках мобильник. – В общем..., Рис прислал сообщение. Он вернулся и... я поеду, наверное.

- Нам тоже уже пора. – Оуэн достает из кармана куртки ключи. – Я могу подбросить тебя до дома, а потом довезу Тошико. Что ты думаешь, Тош?

Та с сожалением укладывает новые босоножки обратно в коробку и поднимается.

- Да, спасибо. Несмотря ни на что, это было хорошее Рождество.

- Так тебе все же понравилось, Тош? Мы можем повторить, – Харпер берет девушку за талию и направляет к двери. – Здесь или у тебя?

- Оуэн! Прекрати! Ты же знаешь, я не о том… – Она вырывает руку, хотя внутри все вдруг на какое-то мгновение замирает. Вот сейчас они проводят Гвен. Потом он поднимется с ней в ее чистенькую квартирку, где сверкает огоньками и колокольчиками самая что ни на есть традиционная пушистая елка. Пожелает спокойной ночи и наклонится поцеловать на прощанье...
Тошико облизывает губы и оборачивается к остающимся.

- Что ж, спокойных каникул. Звоните, если что…

Когда троица покидает бункер, Йанто щелкает пультом и зал наполняют звуки вальса. Секретарь начинает убирать остатки праздничного застолья, а Джек снова возвращается к подарочному конверту. Теперь он не медлит, извлекая из него картонный прямоугольник с золотым тиснением.

- Это… что?

- Билет в лондонскую оперу, ты же сам видишь. На два лица. VIP-места. С открытой датой.

- Не знал, что ты любишь оперу.

- Причем тут я? Разве ты захочешь, чтобы я тебя сопровождал? Можешь пригласить Гвен. Или Тошико. Или... оставить до лучших времен.

Джек устало улыбается:

- Не говори ерунды. Лондон? Вот прямо сейчас и поедем, а то когда еще выдастся свободное время... Нет, не теперь. Через три часа.

Капитан забирает из рук Джонса посуду и переплетает их пальцы. Чтобы поцеловать Йанто, ему не нужна омела.

Между ними расстояние в три тысячи лет. Между ними нет преград - только желание, когда ладони ложатся на затылок. Широкая, уверенная рука Джека и тонкие пальцы секретаря.
Джек всегда первый. Притянуть ближе. Завладеть беззащитным ртом. Отстраниться, заставляя приоткрытые осиротевшие губы тянуться в поисках ласки. И уже окончательно, по-хозяйски забрать все себе, не оставляя шансов уйти.
В поцелуе с Йанто нет нежности, как с Гвен Купер, нет отчаянья, как с летчиком Харкнессом, нет ярости, как с Джоном Хартом... Только право принадлежать и отдавать, лишь сдерживаемая страсть, когда никто этого не ожидал и не хотел. Столетия за спиной капитана. Искушенность. Феромоны 51 века. А Йанто... по сути, еще мальчик. Порядочный и искренний. Порывистый и целомудренный. Джека и раньше-то мало волновали проблемы морали, а вот если бы Йанто сказал «нет», он... смог бы отказаться?
Но сейчас - это «да». Пусть недавнее и как надолго – неизвестно. Это «да» знает дыхание другого, как свое. «Да» колется о его подбородок и стонет чуть слышно, стараясь вжаться в рот Джека еще сильнее.
Влажность зимнего винограда... У «да» крепкая хватка – до синяков, если бы это было возможным, – когда Йанто цепляется за плечи капитана.

Отшатнуться на секунду... только чтобы сделать несколько судорожных вдохов – и вновь накрыть зовущие губы, до боли.

Когда это стало необходимым? Большим, чем просто желание. Жаждой обладания по праву знания: мой? – да. до конца и без остатка.

Закрыть глаза, чтобы только чувствовать, как в висках отдается лихорадочный стук сердца. Еще мгновение - и через силу оторваться наконец, выпустить жертву. А потом, уже на лестнице, оборачиваясь и тяжело дыша, все же уточнить:
- Договорились..., встречаемся через три часа?
Что на самом деле означает: у нас еще есть время. так ты идешь? я жду.

~The End~

Всего комментариев: 3